Библиотека в кармане -зарубежные авторы

         

Брэдбери Рэй - Когда Семейство Улыбается


Рэй Брэдбери
КОГДА СЕМЕЙСТВО УЛЫБАЕТСЯ
Самое замечательное - полнейшая тишина. Джек Дюффало входит, и хорошо смазанная
дверь закрывается за ним беззвучно, словно во сне. Двойной ковер, который он
постелил недавно, полностью поглощает звуки шагов. Водосточные трубы и оконные
рамы укреплены так надежно, что не скрипнут даже в сильную бурю. Все двери в
комнатах закрываются на новые прочные крюки, а электрокамин беззвучно выдыхает
струи теплого воздуха на отвороты брюк Джека, который пытается согреться в этот
промозглый вечер.
Оценивая царящую вокруг тишину, Джек удовлетворенно кивает, ибо безмолвие стоит
абсолютное. А ведь бывало, ночью по дому бегали крысы. Пришлось ставить капканы
и класть отраву, чтобы заставить их замолчать. Даже дедушкины часы остановлены.
Мощный маятник неподвижно застыл в ящике из стекла и дерева.
Они ждут его в столовой. Джек прислушивается. Ни звука. Хорошо. Итак, они
научились вести себя тихо. Иногда ведь приходится учить людей. Урок не прошел
зря - из столовой не доносится даже звона вилок и ножей. Он снимает толстые
серые перчатки, вешает на вешалку вместе с пальто и на мгновение задумывается о
том, что ещё нужно сделать в доме.
Джек решительно проходит в столовую, где за столом сидят четыре человека, не
двигаясь и не произнося ни слова. Единственный звук, который нарушает тишину -
слабый скрип его ботинок.
Как обычно, он останавливает свой взгляд на женщине, сидящей во главе стола.
Проходя мимо, он взмахивает пальцами у ее лица. Она не моргает.
Тетя Розалия сидит прямо и неподвижно. А если с пола вдруг поднимется пылинка,
следит ли она за ней взглядом? Когда пылинка попадет ей на ресницу, дрогнут ли
веки? Нет.
Руки тети Розалии лежат на столе, высохшие и желтые. Тело утопает в широком
льняном платье. Ее груди не обнажались годами ни для любви, ни для кормления
младенца. Как две мумии, запеленутые в ткань и погребенные навечно. Тощие ноги
тетушки одеты в глухие высокие ботинки, уходящие под платье. Очертания ее ног
под платьем придают ей сходство с манекеном.
Тетя сидит, уставившись прямо на Джека. Он насмешливо махает рукой перед ее
лицом - над верхней губой у нее собралась пыль, образуя подобие маленьких
усиков.
- Добрый вечер, тетушка Розалия! - говорит Джек, наклоняясь. - Добрый вечер,
дядюшка Дэйм!
"И ни единого слова. Ни единого! Как замечательно!"
- А, добрый вечер, кузина Лейла, и вам, кузен Джон, - кланяется он снова.
Лейла сидит слева от тетушки. Ее золотистые волосы завиваются, словно пшеница.
Джон сидит напротив нее, и его шевелюра торчит во все стороны. Ему -
четырнадцать, ей - шестнадцать. Дядя Дэйм, их отец ("отец" - что за дурацкое
слово!), сидит рядом с Лейлой, в углу, потому что тетя Розалия сказала, что у
окна, во главе стола, ему продует шею. Ох уж эта тетя Розалия!
Джек пододвигает к столу свободный стул и садится, положив локти на скатерть.
- Давайте поговорим, - произносит он. - Это очень важно. Надо покончить с этим,
дело уже и так затянулось. Я влюблен. Да, да, я уже говорил вам об этом. В тот
день, когда заставил вас улыбаться. Помните?
Четыре человека, сидящие за столом, не смотрят в его сторону и не шевелятся.
На Джека накатывают воспоминания.
* * *
В тот день, когда он заставил их улыбаться... Всего две недели назад. Он пришел
домой, вошел в столовую, посмотрел на них и сказал:
- Я собираюсь жениться.
Все замерли с такими выражениями на лицах, будто он выбил окно.
- Что ты собираешься?! - воскликнула тетя.
- Жениться на Алисе Дж





Содержание раздела