Брис Мишель - Маньяк
Мишель БРИС
МАНЬЯК
Глава первая
Жильбер Маринье обнял девушку за талию, и она покорно прильнула к нему.
Голова ее откинулась назад, словно предлагая для поцелуя нежные, чуть
бледноватые губы, за которыми блестели прекрасные зубки. Головная боль, от
которой сверлило в висках, как по волшебству улетучилась. И было от чего:
бретелька сползла с плеча и правая грудь девушки будто выпрыгнула из
бюстгальтера, юная, упругая, словно литая, с агрессивно торчащим розовым
соском.
- Ну что, дрянь, - прохрипел он, - тебе нравится это дело?
Властным движением Жильбер сбросил с ее плеча вторую бретельку, упал на
солому и прижался к девушке.
Через несколько минут он приподнялся. Какие-то странные чувства он
испытывает. На грани сумасшествия. Но особенно его удивил собственный голос -
никогда раньше он не говорил так хрипло и прерывисто. Да и вообще то, что он
тут делал, было просто чудовищно. За все тридцать восемь лет своей жизни
Жильбер ни разу не изменил жене. Не то чтобы ему не хотелось это сделать.
Франсуаза уже давно перестала его возбуждать. Любовь для них уже давно
превратилась в чисто супружескую обязанность. Да и ее, обязанность эту, они
исполняли все реже и реже. Дело в том, что Франсуаза никак не могла побороть
свою болезненную стыдливость. Он тщетно пытался как-то разрешить эту проблему.
Но как объяснить добропорядочной матери семейства, что есть кое-какие
вольности, в которых так нуждается в постели ее муж? Кое-что, придающее особую
пикантность любовным утехам и оживляющее супружеские отношения... Но Франсуаза
Маринье признавала лишь одно: приподнять одеяло, чтобы мужу легче было
забраться в постель, и, благодушно улыбаясь, раздвинуть ноги в ожидании
добротного и осторожного совокупления, с соблюдением всех приличий и правил
хорошего тона. От злости ему иногда хотелось заплакать.
Жильбер пытался с этим смириться. Готов был согласиться с мыслью, что все
его мечты о необычных позах и способах удовлетворения любовной страсти -
просто извращения, до которых он частично додумался сам, а частично почерпнул
из специальных книжек и журнальчиков. Попытка вообще воздержаться от половой
жизни ему не удавалась. Годы шли, и похотливые мысли все больше и больше
овладевали его сознанием. И никогда ему не довелось удовлетворить свои
фантазии: как всякий коренной житель Нанта, он получил пуританское
католическое воспитание. Постоянное ощущение греховности собственных мыслей
изнуряло его, он буквально усыхал на корню, терзаемый жуткой бессонницей.
Сексуальная дисгармония постепенно разрушала их семью. Жильбер и Франсуаза
Маринье ссорились теперь из-за любого пустяка. Слегка испачканный в дождливый
вечер паркет или пережаренное жаркое - aсе служило, поводом для отвратительных
сцен, когда они обвиняли Друг Друга во всех смертных грехах. Конечно же,
ссорились они на глазах у перепуганных детей, которые, как это часто бывает в
подобных случаях, все больше и больше замыкались в себе. Потом они мирились.
Но не в постели. В ней супруги встречались то ли по необходимости, то ли по
привычке, стремясь не к наслаждению, а к освобождению от накопившегося
стресса. Но при посторонних они вели себя так, словно все у них было в полном
порядке.
Девушка так же покорно позволила ему спустить трусики сначала на бедра,
затем ниже. Маринье, который еще раньше остервенело сорвал с нее свитер и
юбку, решил, что совсем раздевать ее он не будет: пусть бюстгальтер из белого
нейлона с изящными кружевами остается чуть пониже грудей в д
