Бреза Тадеуш - Лабиринт
Тадеуш Бреза
ЛАБИРИНТ
I
Поезд медленно подходил к вокзалу. С волнением я смотрел в окно. Хорошо
помню все: огни, которых становилось больше и больше, толкотню в коридоре,
перрон с толпой ожидающих. За Флоренцией на меня напала страшная
сонливость, я не смог против нее устоять. Все-таки я попросил соседа
разбудить меня у Орвьето. Мне хотелось увидеть этот городок.
Путь следования я знал. Названия городов и городишек, мимо которых нам
предстояло проехать, помнил наизусть. Я их вовсе не заучивал. Перед
отъездом целыми часами я просматривал старый, довоенный путеводитель по
Италии из отцовской библиотеки. Он теперь был со мной. Лежал в чемодане.
Но и без его помощи названия одно за другим возникали в моей памяти. Когда
итальянец дернул меня за локоть, говоря: "Вот ваше Орвьето", я знал, что
теперь в течение ближайшего часа за окнами промелькнут Поджоди-Биаджо,
Мнтефьясконе и Витербо, а без десяти восемь появится наконец Рим.
Вот он и появился. Мне стало еще жарче. Пока мы ехали, я предавался
мирному, блаженному созерцанию. Уже много часов крутилась эта лента. Я не
отрывал от нее глаз с утра до конца дня. То ли с мистическим трепетом, то
ли в опьянении я впивался затуманенным взором в мир, открывающийся за
окнами. Он был голубой, кирпичный, оливковый. Все как на репродукциях из
альбомов и учебников истории искусства. Чем дальше к югу, тем больше
золотистых и желтых тонов. Это тоже как в альбомах.
Колорит, архитектура и планировка городков, прилепившихся к скалам, в
точности соответствовали репродукциям. Даже очередность их появления.
Орвьето тоже был похож на мое представление о нем. Удивительный городок,
раскинувшийся на гигантском плоскогорье с отвесными, крутыми стенами.
Через мгновение и ультрасовременный римский вокзал напомнит снимки,
которые мне тоже довелось видеть. Но для этого нужно выбраться из вагона,
смешаться с толпой, выйти на вокзальную площадь, где стоят такси. Пустое
дело. Но не в чужом городе, в незнакомом тебе мире.
Чемодан свой я не отдал носильщику, помню и это. Все отдавали, а я нет;
это я тоже запомнил. Носильщики быстро передвигались на тележках,
предлагали свои услуги. А я тихонько шел вперед, не обращая на них
внимания. Я волновался. Не знаю, что меня пугало. Не знаю также, почему я
стыдился своего волнения. Ведь в отсутствии житейского опыта нет ничего
постыдного. Мимо меня проносились тележки, увозя горы великолепных кофров
и чемоданов. Меня обогнали муж с женой, с которыми я ехал в одном купе.
Итальянец, дернувший меня за локоть у городка Орвьето, тоже прошел мимо. Я
поднес руку к шляпе, а он что-то прокричал на прощание. Я не расслышал,
что именно.
На какое-то мгновение мне показалось, будто из всего поезда я один
остался на перроне. Нет. Вагоны второго класса были в конце.
Теперь подходили их пассажиры-черная, шумная, бедно одетая толпа; они
сами несли свой багаж. Эти тоже обогнали меня. Я не из слабых. Да и вещей
я намеренно взял с собой немного. Но как-никак у меня позади было сорок
часов путешествия.
Возбуждение мое не улеглось. То и дело меня кидало в жар.
Посредине вокзала я остановился. Света здесь было-как в операционном
зале. Алюминий, яркие краски. В Венеции и во Флоренции я выбегал на
минутку из вагона-поглядеть на вокзалы. Они меня восхитили. Но римский
вокзал все превзошел.
У меня закружилась голова. Не знаю почему. То ли от ревности, то ли от
зависти. А может быть, от глухой досады? В нескольких шагах от меня стояли
столики и стулья целиком из
