Библиотека в кармане -зарубежные авторы

         

Борхес Хорхе Луис - Алеф


ХОРХЕ ЛУИС БОРХЕС
АЛЕФ
Эстеле Канто
О God, I could be bounded in a nutshel and count myself a King of infinite
space1
Гамлет, II, 2
But they will teach us that Eternity is the Standing still of the Present
Time, a Nunc-stans {as theSchools call it); which neither they, nor any else
understand, no more than they would a Hic-stans for an Infinite greatnesse of
Place...2
Левиафан IV, 46
В то знойное февральское утро, когда умерла Беатрис Витербо - после
величавой агонии, ни на миг не унизившейся до сентиментальности или страха, -
я заметил, что на металлических рекламных щитах на площади Конституции
появилась новая реклама легких сигарет; мне стало грустно - я понял, что
неугомонный, обширный мир уже отделился от нее и что эта перемена лишь первая
в бесконечном ряду. Мир будет изменяться, но я не изменюсь, подумают я с
меланхолическим тщеславием; я знаю, что моя тщетная преданность порой ее
раздражала; теперь, когда она мертва, я могу посвятить себя ее памяти без
надежды, но и без унижения. Я вспомнил, что тридцатого апреля день ее
рождения; посетить в этот день дом на улице Гарая, чтобы приветствовать ее
отца и Карлоса Архентино Данери, ее кузена, будет вежливо, благовоспитанно и,
пожалуй, необходимо. Опять я буду ждать в полутьме маленькой заставленной
гостиной, опять буду изучать подробности многочисленных ее фотографий. Беатрис
Витербо в профиль, цветное фото, Беатрис в маске, на карнавале в 1921 году,
Беатрис в день первого причастия, Беатрис в день ее свадьбы с Роберто
Александри; Беатрис вскоре после развода, на завтраке в конном клубе; Беатрис
в Кильмесе с Делией Сан-Марко Порсель и Карлосом Архентино; Беатрис с
пекинесом, подаренным ей Вильегасом Аэдо; Беатрис анфас и в три четверти,
улыбающаяся, подпирающая рукою подбородок... Мне уже не придется, как в
прежние времена, в оправдание своего присутствия преподносить недорогие книги
- книги, страницы которых я в конце концов догадался заранее разрезывать,
чтобы много месяцев спустя не убеждаться, что никто их не касался.
Беатрис Витербо умерла в 1929 году, и с тех пор я ни разу не пропускал
тридцатое апреля, неизменно навещая ее родных. Приходил обычно в четверть
восьмого и сидел минут двадцать пять; с каждым годом я являлся чуть позже и
засиживался подольше; в 1933 году мне помог ливень-меня пригласили к столу. Я,
естественно, не пренебрег этим прецедентом-в 1934 году явился уже после восьми
с тортом из Санта-Фе и, само собой, остался ужинать. Так, в эти наполненные
меланхолией и тщетным любовным томлением дни годовщин я постепенно выслушивал
все более доверительные признания Карлоса Архентино Данери.
Беатрис была высокого роста, хрупкая, чуть-чуть сутулящаяся: в ее походке
(если тут уместен оксиморон) была какая-то грациозная неуклюжесть, источник
очарования. Карлос Архентино - румяный, тучный, седеющий господин с тонкими
чертами лица. Он занимает маленькую должность в захудалой библиотеке на южной
окраине города; характер у него властный, но в то же время не деятельный - до
самого недавнего времени он вечерами и в праздники был рад не выходить из
дому. Пройдя через два поколения, у него сохранились итальянское "с" и
чрезмерная итальянская жестикуляция. Ум его находится в постоянном
возбуждении, страстном, подвижном и совершенно бестолковом. Вас засыпают
никчемными аналогиями и праздными сомнениями. У него (как у Беатрис) красивые,
крупные руки с тонкими пальцами. Несколько месяцев он был одержим поэзией Поля
Фора - не столько из





Содержание раздела