Боллард Джеймс - Птица И Мечтатель
Джеймс Боллард
Птица и мечтатель
По утрам на перьях мертвых птиц играли отблески зари. Вот уже два
месяца, поднимаясь на палубу сторожевого катера. Криспин наблюдал одну и
ту же картину: тысячи и тысячи мертвых птиц, белый ковер тел, покрывший
болото и отмели у реки. Тела покачивались на волнах, будто облака, упавшие
с неба. Каждый день он видел светловолосую женщину, живущую в доме под
обрывом. Она медленно бродила по берегу, обходя огромных, как кондоры,
птиц. В основном, это были чайки и поморники, но встречались глупыши и
буревестники. Иногда женщина останавливалась и наклонялась, чтобы
выдернуть перо из распластанного крыла. Возвращаясь домой по мокрой
луговой траве, она несла охапку длинных белых перьев.
Странная женщина, ощипывающая птиц, раньше вызывала у Криспина
раздражение. Этих существ, которые во множестве лежали вокруг катера,
застрявшего в маленькой бухте, Криспин считал своей собственностью. Ведь
это он, и никто иной, устроил птицам, покинувшим гнездовья на побережье
Северного моря, форменное побоище. Каждая из них, падая, несла в своем
сердце его пулю, словно драгоценный камень.
Провожая взглядом женщину, бредущую по заросшей сорняками лужайке,
Криспин снова вспомнил яростную схватку - те несколько часов страха,
которые ему пришлось пережить, прежде чем птицы ринулись в последнюю
безнадежную атаку. Это сейчас она кажется безнадежной, когда их тела лежат
на склизком мхе холодных болот графства Норфолк, а каких-нибудь два месяца
назад, глядя на затмившую небеса птичью стаю, Криспин простился с жизнью.
Птицы были огромны: их крылья, достигавшие в размере двадцати футов,
закрывали солнце. Криспин метался по палубе, как сумасшедший, надрывался,
перенося цинковые ящики с патронами из трюма к пулеметной установке,
торопливо заправляя ленты в патронники пулеметов, - а тем временем Квимби,
молоденький дурачок с фермы на Лонг-Рич, которого Криспин уговорил пойти к
нему заряжающим, приплясывал на носу катера и что-то орал, отскакивая от
огромных теней, скользящих по палубе. Когда птицы бросились в атаку, и
показалось, будто в небе блеснула коса, Криспин едва успел забраться в
тесную, под ширину плеч, башенку. И все же он победил: встретил огнем
первую волну воздушной армады, а затем развернул установку и скосил
очередями вторую стаю, летевшую над самой рекой. Катер дрожал от ударов -
птицы бились о борт выше ватерлинии. Они были везде, куда ни глянь: парили
в небе, словно кричащие распятия, рушились на палубу, цеплялись за
оснастку, а Криспин поворачивал раскалившиеся стволы и вел непрерывный
огонь. Десятки раз он прощался с жизнью, проклиная тех, по чьей вине
оказался на этом ржавом корыте вместе с дураком Квимби, которому даже
жалованье вынужден был платить из собственного кармана.
Но позже, когда ему казалось, что битве не будет конца, когда почти не
оставалось патронов, а в небе по-прежнему было полно белых распятий, он
заметил карлика - тот скакал по трупам, наваленным на палубе, и сбрасывал
их в воду с помощью двузубых вил.
Затем наступил перелом. Услышав, что огонь прекратился, Квимби принес
патронов. Его впалая грудь и лицо были в крови и в пуху, и он хотел одного
- видеть, как гибнут птицы. Тогда Криспин понял, что победил. Крича от
страха и ярости, он перебил атакующих птиц и застрелил несколько едва
оперившихся сапсанов, улетавших в сторону обрыва. Прошел еще час, река и
притоки вокруг катера покраснели от крови, а Криспин все сидел в башенке и
палил в небеса, дерзнувши
