Блэтти Уильям Питер - Легион
Уильям Питер Блэтти
Легион
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
"...Иисус сказал ему:
выйди, дух нечистый, из сего человека. И спросил его: как тебе имя? И он
сказал в ответ: легион имя мне, потому что нас много".
(Евангелие от Марка, 5:8 - 9)
Воскресенье, 13 марта
Глава первая
Он размышлял над вечной проблемой смерти, над ее бесчисленными и жестокими
проявлениями. Перед его мысленным взором возникали то кровожадные ацтеки,
вырывающие из человеческой груди еще бьющееся сердце, то искаженные в муках
лица раковых больных, то младенцы, похороненные заживо. Он решил было, что Бог
жесток по своей сути и ненавидит человека. Тогда он вспомнил о другом мире,
пронизанном гением Бетховена. Красочная и многогранная Вселенная, где по утрам
звенит песня неугомонного жаворонка, где торжествует Карамазов и где все и вся
согревается добротой. Он вглядывался в поднимающийся над Капитолием диск
солнца, прочертивший на поверхности Потомака оранжевые полосы. И тут взгляд
его упал на землю. Туда, где у его ног покоилось очередное доказательство
бесконечного насилия и жестокости. Какая-то чудовищная размолвка произошла
между человеком и его Творцом. И вот теперь он стоит здесь, на пристани, и
созерцает весь этот кошмар.
- Лейтенант, по-моему, они его нашли.
- Не понял, кого нашли?
- Молоток. Они нашли молоток.
- А, молоток. Хорошо.
Киндерман с трудом возвратился к действительности. Он глянул в сторону и
заметил, что эксперты по Хлебной медицине уже собрались. Они подходили
поодиночке: одни тащили кучу каких-то склянок, пинцетов, пипеток, другие же
держали в руках фотоаппараты, блокноты и мел. Их приглушенные голоса были еле
слышны, как будто эти люди сочли за благо не разговаривать, а перешептываться
между собой. Однако в большинстве своем, они вообще предпочитали помалкивать.
Даже движения их были какими-то беззвучными. Бесцветные и размытые силуэты -
явились они словно из сновидений. Где-то поблизости урчала речная драга.
- Кажется, вот-вот закончим, лейтенант.
- В самом деле? Правда?
Прищурившись, Киндерман поежился от утренней прохлады. Полицейский
вертолет только что закончил поиск и теперь медленно удалялся, подмигивая
красными и зелеными огоньками над мутной, грязновато-коричневой холодной
водой. Следователь задумчиво наблюдал, как он постепенно уменьшается. Вертолет
таял в лучах восходящего солнца, словно сгорающая надежда. Киндерман
прислушался, слегка склонив набок голову, и, дрожа от холода, поглубже
запихнул руки в карманы пальто. Женский крик, такой пронзительный и леденящий
кровь, все не стихал. Этот крик разрывал Киндерману сердце, да и изогнувшиеся,
растущие по обоим берегам стылой реки деревья тоже, казалось, мучаются,
страдая вместе с женщиной.
- О, Иисус! - мысленно воскликнул Киндерман. Затем взглянул на Стедмана.
Почти касаясь коленом земли, патологоанатом сидел на корточках возле грязной и
запятнанной простыни из грубой ткани. Нахмурившись, он уставился на нее и о
чем-то сосредоточенно думал. Стедман застыл словно изваяние. Лишь по белому
облачку дыхания, которое тут же растворялось в морозном воздухе, можно было
определить, что патологоанатом жив. Внезапно Стедман поднялся и бросил на
Киндермана странный взгляд.
- Вы узнаете эти порезы на левой руке жертвы?
- Что именно вы имеете в виду?
- Порезы расположены необычно.
- В самом деле?
- Да, мне так кажется. Они напоминают символ одного из зодиакальных
знаков. По-моему, это символ Близнецов.
Киндерману вдруг показалось, что сердце у него перестало битьс
