Беллоу Сол - Оставить Голубой Дом
Сол БЕЛЛОУ
ОСТАВИТЬ ГОЛУБОЙ ДОМ
Перевод Л. Беспаловой
Соседи - а на озере Сиго-Дизерт и всего-то жило шестеро белых -
судачили между собой: мол, старуха Хетти не может больше жить одна. Жизнь в
пустыне, пусть даже в доме есть печь с усиленной тягой и газ доставляют из
города, ей уже не по силам. Были в округе женщины и постарше Хетти.
Километрах в тридцати жила Эми Уолтерc, вдова старателя. Но та была
двужильная старуха, не чета Хетти. Каждый Божий день она окуналась в
холодное как лед озеро. Вдобавок Эми помешалась на деньгах, знала им счет,
чего никак не скажешь о Хетти. Хетти была не то чтобы пьянчуга, но она
крепко прикладывалась к бутылке и теперь попала в беду, а соседи, пусть
даже и самые что ни на есть хорошие, не могут помогать бесконечно, всему
есть предел.
Соседи тем не менее любили Хетти. Да ее и нельзя было не любить.
Бодрая толстуха, кичливая и уморительная хвастунья с круглой сутулой спиной
и довольно длинными, плохо гнущимися ногами. Она окончила пансион для
благородных девиц в Париже еще в прошлом веке, после чего училась играть на
органе. Но теперь не сумела бы отличить фугу от сковородки. За канастой она
склочничала. Остатки тонких светлых волос обрамляли ее лоб седыми
кудерьками. Лоб у нее был не сказать чтобы морщинистый, но голубоватого,
точно снятое молоко, оттенка. Ходила она, несмотря на массивные бедра,
размашистым шагом, демонстрируя резиновые подошвы плоских туфель;
ссутулясь, раздвигала плечами воздух.
Раз в неделю она, все так же бодро, энергично, но с отсутствующим
видом, стаскивала юбчонку, замызганную летчицкую куртку с вязаным
воротником и влезала в грацию, платье и туфли на каблуке. Когда она
взгромождалась на высокие каблуки, ее расплывшееся старое тело сотрясалось.
Она нахлобучивала коричневый рембрандтовский берет, к которому
аккуратнейшим образом прикалывала в самом центре похожую на глаз грошовую
брошку. Рисовала помадой на губах прямую линию, оставляя часть верхней губы
незакрашенной. И вела свой допотопный - точь-в-точь орудийная башня -
драндулет, казалось бы, педантично, а на самом деле рискованно превышая
скорость, шестьдесят километров по гористой пустыне, чтобы купить
замороженные мясные пироги и виски. Заходила в прачечную самообслуживания,
парикмахерскую, затем обедала с двумя мартини в "Арлингтоне". После чего
частенько заглядывала в "Серебряный рудник", гостиницу Мэриан Нейбот на
Миллер-стрит, граничащей с районом трущоб, и до вечера чесала язык и
выпивала со своими подружками, такими же старыми разводками,
обосновавшимися на Западе. За карты Хетти дала себе зарок больше не
садиться, а кино ее не увлекало. В пять часов она мчала на той же бешеной
скорости домой - спокойно и из-за табачного дыма почти вслепую. Она не
выпускала сигареты изо рта, и глаза у нее слезились.
Из белых у озера Сиго по соседству с ней жили только Рольфы и Пейсы.
Жил тут еще и Сэм Джервис, но кто он был - всего-навсего старый дорожник,
выполнявший для нее кое-какие работы по саду, и его она в счет не брала. Не
брала она в счет как соседа ни Дарли, который работал ковбоем на ранчо у
Пейсов, ни шведа-телеграфиста. Пейс держал ранчо-пансионат для городских
пижонов, а Рольф с женой были люди состоятельные и жили на покое. Итак, на
озере Сиго было три хороших дома - голубой дом Хетти, дом Пейсов и дом
Рольфов. Остальные окрестные жители - Сэм, Швед, Уотчта-штейгер,
мексиканцы, индейцы, негры - ютились в хибарах и фургонах. Деревьев здесь
было мало, одни тополя и клены
