Бейшир Норма - Танец Богов 1
Норма БЕЙШИР
ТАНЕЦ БОГОВ
Много лет назад при загадочных обстоятельствах погиб сын американской пары... но погиб ли?
Много лет спустя молодая тележурналистка пытается прославиться собственным расследованием этого дела и попадает в немыслимо запутанный лабиринт отношений, где переплелись тайны прошлого и интриги настоящего, бешеная ревность — и бешеная ненависть, подлый шантаж — и неистовая сила любви.
Это — опасность. Это — преступление. Это — страсть.
Моему мужу Тони с любовью — вчера, сегодня, завтра и всегда
Не о Зле, а лишь о сокрытом в тебе Добре могу я молвить,
Ибо что есть Зло как не Добро — алчущее и жаждущее?
Истинно говорю — взалкавшее Добро ищет пищу повсюду, даже в темных пещерах;
А мучимое жаждой, пьет и из мертвых вод...
Калил Джибран, пророк
Пролог
Нью-Йорк, декабрь 1986 года
Сыпал легкий снег. По всей Пятой авеню роскошные витрины знаменитых магазинов — “Картье”, “Сакс”, “Тиффани”, “Ван Клиф и Арпелз”, “Гарри Уинстон”, “Гуччи”, “Бергдорф Гудман”, “Штубен Гласе” — сверкали пышным праздничным великолепием, заманивая посетителей.
Нетерпеливо гудели автомобилисты, но прохожие, заполонившие улицы, не обращали на них ни малейшего внимания; здесь были бесчисленные покупатели, увешанные коробками и свертками в ярких подарочных упаковках, и конторские служащие, донельзя радостные оттого, что рабочий день закончился, и глазеющие по сторонам туристы, и обычная пестрая толпа уличных торговцев и зазывал — людские потоки лились по Пятой авеню, напоминая сцену из Исхода. Автобусы, такси и лимузины, автомобили попроще ползли по переполненным улицам, едва не подталкивая друг друга.
Мередит, сжавшаяся на заднем сиденье одного из таких лимузинов, пытаясь согреться, плотнее запахнула полы горностаевой шубки, но от этого ей не стало теплее. Холод, пробиравший ее до костей, казалось, шел изнутри.
Да, в салоне было тепло, однако Мередит сковывал безумный страх, который она не могла облечь в слова. Обычно, когда рабочий день заканчивался, она радовалась, предвкушая, как вернется домой, но сегодня ничто не приносило ей утешения. Мередит чудилось, что весь окружающий мир вот-вот рухнет и обратится в прах, а она не в силах этому помешать.
Сегодня Мередит совершенно не замечала искрящегося, пульсирующего возбуждения, столь характерного для жизни Манхэттена. Позабыв о рождественской суете, она рассеянно поглядывала на проплывающие мимо витрины.
Она смотрела в окно невидящим взором, пока лимузин по-черепашьи приближался к дому. Вдруг Мередит прищурилась — с западной стороны Пятой авеню показался Рокфеллеровский центр. “Основательный, как семь миллионов долларов”, — как-то выразился про него Александр.
Да, Александр. Обычно Мередит не терпелось вернуться домой, чтобы провести спокойный вечер с мужем, но сегодня она была рада, что окажется дома одна. Александр улетел по делам в Париж, что для Мередит было как нельзя кстати.
Александр хорошо изучил свою жену и сразу бы понял, в чем дело. Мередит чувствовала, что пока не готова обо всем ему рассказать.
Перед “Олимпик-тауэр”, на углу Пятой авеню и Пятьдесят первой улицы, лимузин остановился. Шофер вылез и предупредительно распахнул дверцу. Мередит выбралась на прохладный вечерний воздух, и налетевший порыв ветра разметал ее длинные белокурые волосы по лицу.
На мгновение она остановилась и взглянула на величественное здание, взметнувшееся в сумеречное небо. Пятьдесят два этажа сплошной роскоши, устроившей бы самого взыскательного монарха. Мередит направилась к зданию, и важный швейцар в золо
