Баундс Сидней Дж - Реликт
Сидней Баундс
Реликт
Тридцатиэтажная пирамида Музея Языка громоздилась в самом центре
Города. Ее основание занимало девятьсот гектаров. Внутри пирамида была
забита книгами, магнитофонными лентами и микрофильмами. Посетители редко
нарушали унылую и пыльную тишину этого места, да и то только в сезон
дождей. Забегали сюда лишь дети. Гигантский мавзолей был посвящен Слову. И
слова заполняли его до отказа. Здесь были все слова, когда-либо сказанные
или написанные до Великой Перемены.
В тишине раздался звук шагов. Неуверенно ступая, шел Смотритель Языка,
долговязый и неуклюжий юноша лет двадцати с вечно всклокоченными волосами.
Во все стороны, напоминая насмешливое эхо, посыпались шажки детей. И
замерли в тот момент, когда он вошел в комнату с табличкой "Литература".
Он вошел, стал шарить на полках.
- Где-то здесь, - бормотал он, - два дня назад я точно видел. - От
бессознательного желания хоть как-то нарушить нескончаемое молчание
вокруг, у него выработалась привычка разговаривать вслух. Глаза еще раз
скользнули по рядам книг...
- Все перепутано... опять эти чертовы дети!
Он повернулся и закричал, распаляясь:
- А ну, выходите! Что вы сделали с Историей Литературы?!
В коридоре послышался звук быстро бегущих ног. Эхо пронеслось и затихло
вдали.
Ему никогда их не поймать. Он это знал и не тратил зря время - все без
толку. Пожалуешься и получишь заверения, что больше такого не повторится.
А потом все начнется сначала. С детьми ничего не поделаешь.
Его все это не очень-то беспокоило. Но когда надо срочно найти книгу
для еженедельного отчета, а ее нет на полке... тут поневоле взбесишься.
Дети. Опыт научил его не искать с ними контакта. Они все время шпионили
за ним. Понятно. Для них он был диковинным уродцем. Но стоило ему
заговорить с кем-нибудь из них, как ребенок убегал в испуге...
В голове пронеслись мучительные воспоминания. Он был еще совсем
маленьким, когда наставники решили отдать его в Школу. Это было чем-то
вроде опыта. Но для него он значил много больше, чем просто опыт. Это было
одновременно мучительное испытание. Он сидел в их Кругу, завернутый в звук
собственного голоса. Пустота для их вопрошающих умов. Пустое место и для
учеников, и для учителей. Он сидел и выдавливал из себя в их молчание
звуки. Как в пустыне. Не будь у них глаз - он вообще для них перестал бы
существовать. Мутант. Единственный, кто мог общаться только словами,
звуком. Прямая мысленная связь всех других людей ему была недоступна. Опыт
был невыносим и длился всего несколько дней. А потом его забрали из Школы
и обучили при помощи звучащих лент.
Он прогнал воспоминания и достал наугад с полки книгу. Скользнул
взглядом по заголовку. "Романтическая поэзия". В ту неделю он уже
настроился на литературу, так что подойдет и это. А разницы они все равно
не заметят.
Иногда он задумывался, зачем ему весь этот фарс. Ведь он легко мог
освободить себя от него. Они простят. Он в этом не сомневался. Они всегда
и почти во всем ему уступали. Сплошная доброта. Но что у него тогда
останется?
Ничего!
Он мельком глянул на хронометр, что висел на стене. Времени оставалось
меньше, чем он думал. Быстро собравшись, он вышел из камеры и нырнул в
лифт. Спустился на нем, выскочил и заторопился сквозь коридоры-трубы к
залу чтения, на ходу перелистывая страницы. Обычно его урок составлял
сорок минут чтения. Две-три главы прозы. А сколько нужно стихов?
На ходу он подсчитывал, переворачивая страницу за страницей. Звук
цокающих впереди него са
