Байетт Антония - Морфо Евгения
prose_contemporary Антония Байетт Михаил Наумов Морфо Евгения Антония Байетт — современная английская писательница, лауреат Букеровской премии 1990 года (роман «Одержимость»), В книгу «Ангелы и насекомые» вошли два ее романа — «Морфо Евгения» и «Ангел супружества», повествующие о быте и нравах высшего общества викторианской Англии. В «Морфо Евгении» люди уподоблены насекомым, а в «Ангеле супружества» говорится об их общении с призраками, с духами умерших.
1992 ru en OCR Альдебаран admin@aldebaran.ru FB Tools 2004-11-16 http://www.oldmaglib.com/ OCR Ирина & Alex 4E88186E-3238-4E1C-A12D-CA48CFB99F49 1.0
Ангелы и насекомые Независимая Газета Москва 2000 5-86712-086-4 A. S. Byatt Angels & Insects Антония Байет
Морфо Евгения
Посвящается Жан-Луи Шевалье
* * *
— Вы должны танцевать, мистер Адамсон, — сказала леди Алабастер, которая устроилась на софе. — Очень мило с вашей стороны, что вы составили мне компанию и принесли лимонаду, но я убеждена, что вам непременно надо танцевать. Наши юные дамы расфуфырились ради вас; надеюсь, они не зря старались.
— Да, они все просто очаровательны, — ответил Вильям Адамсон, — но я давно не танцевал на балах.
— В джунглях не очень-то потанцуешь, — заявил Эдгар Алабастер.
— Напротив. Там все время танцуют. В дни христианских и языческих праздников танцуют недели напролет.
А в глубине материка увлекаются индейскими плясками — танцоры часами прыгают, подражая дятлам и вихляниям броненосцев.
Вильям открыл было рот, чтобы продолжить, но осекся: путешественники, возвратившиеся домой, слишком увлекаются бесконечными монологами, стараясь поделиться своими познаниями.
Леди Алабастер удобнее расположила свои обтянутые черным шелком телеса на софе, обитой розовым атласом. Она не уступала:
— Если вам самому трудно сделать выбор, я попрошу Мэтти подыскать вам хорошенькую партнершу.
Мимо них проносились, кружась, девушки, и наряды их, небесно-голубые, серебристые, лимонные, из газа и тюля, переливались в свете свечей. Небольшой оркестр из двух скрипок, флейты, фагота и виолончели скрипел, взвизгивал и бухал на галерее.
Во фраке, одолженном у Лайонела Алабастера, Вильям Адамсон чувствовал себя немного стесненно, но вполне уверенно. На память ему пришла фиеста на Рио-Манакири; половинки апельсиновой кожуры, наполненные черепаховым жиром, служили там светильниками.
Без сюртука, босоногий, он танцевал с Хизой, хозяйкой фиесты. Ему отвели почетное место за столом по той простой причине, что он был белым. Здесь же из-за своего золотистого, немного желтушного загара он казался смуглым.
Высокий, от природы очень худой, после тяжких испытаний на море он походил на покойника. Перед ним в неярком свете под звуки польки мелькали бледнолицые пары, тихонько переговаривавшиеся друг с другом.
Наконец музыка стихла, и все, смеясь и хлопая в ладоши, разошлись по сторонам. Трех дочерей Алабастеров, Евгению, Ровену и Эниду, кавалеры подвели к кружку, собравшемуся возле их матушки.
У девушек были светло-золотистые волосы и матовая кожа, большие синие глаза обрамлены светлыми, шелковистыми ресницами, которые можно было разглядеть, если на них падал свет. Энида, самая младшая и все еще по-детски пухлая, была одета в ярко-розовое платье тонкой кисеи, с белыми розетками; головку ее украшал венок из розовых бутонов, сеточка розового цвета поддерживала волосы. Ровена была выше обеих сестер, постоянно смеялась, губы ее были полнее, а румянец ярче, ее волосы, уложенные узлом на затылке, усыпаны жемчужинами и украшены маргаритками в красных обо
