Андерсен Ганс Христиан - Колокол
Ганс Христиан Андерсен
Колокол
По вечерам, на закате солнца, когда вечерние облака отливали между трубами
домов золотом, в узких улицах большого города слышен был по временам какой-то
удивительный звон, - казалось, звонили в большой церковный колокол. Звон
прорывался сквозь говор и грохот экипажей всего на минуту, - уличный шум ведь
все заглушает - и люди, услышав его, говорили:
- Ну вот, звонит вечерний колокол! Значит, солнышко садится!
За городом, где домики расположены пореже и окружены садами и небольшими
полями, вечернее небо было еще красивее, а колокол звучал куда громче,
явственнее.
Казалось, что это звонят на колокольне церкви, схоронившейся где-то в
самой глубине тихого, душистого леса. Люди невольно устремляли туда свои
взоры, и душой их овладевало тихое, торжественное настроение.
Время шло, и люди стали поговаривать:
- Разве в чаще леса есть церковь? А ведь у этого колокола такой красивый
звук, что следовало бы отправиться в лес, послушать его вблизи!
И вот богатые люди потянулись туда в экипажах, бедные - пешком; но дороге,
казалось, не было конца, и, достигнув опушки леса, все делали привал в тени
росших тут ив и воображали себя в настоящем лесу. Сюда же понаехали из города
кондитеры и разбили здесь свои палатки; один из них повесил над входом в свою
небольшой колокол: он был без язычка, но зато смазан в защиту от дождя дегтем.
Вернувшись домой, люди восторгались романтичностью всей обстановки, - сделать
такую прогулку, дескать, не то, что просто пойти куда-нибудь за город напиться
чаю! Трое уверяли, что исходили весь лес насквозь и всё продолжали слышать
чудный звон, но им казалось уже, что он исходит из города. Один написал даже
целую поэму, в которой говорилось, что колокол звучит, как голос матери,
призывающей своего милого, умного ребенка; никакая музыка не могла сравниться
с этим звоном!
Обратил свое внимание на колокол и сам император и даже обещал пожаловать
того, кто разузнает, откуда исходит звон, во "всемирные звонари", хотя бы и
оказалось, что никакого колокола не было.
Тогда масса народу стала ходить в лес ради того, чтобы добиться обещанного
хлебного местечка, но лишь один принес домой более или менее путное
объяснение. Никто не проникал в самую чащу леса, да и он тоже, но все-таки он
утверждал, что звон производила большая сова, ударяясь головой о дуплистое
дерево. Птица эта, как известно, считается эмблемой мудрости, но исходил ли
звон из ее головы или из дупла дерева, этого он наверное сказать не мог. И вот
его произвели во "всемирные звонари", и он стал ежегодно писать о сове по
небольшой статейке. О колоколе же знали не больше прежнего.
И вот как-то раз, в день конфирмации, священник сказал детям теплое слово,
и они все были очень растроганы. Это был для них важный день, - из детей они
сразу стали взрослыми, более разумными существами, и детским душам их
надлежало сразу же преобразиться. Погода стояла чудесная, солнечная, и
молодежь отправилась прогуляться за город. Из леса доносились могучие, полные
звуки неведомого колокола. Девушек и юношей охватило неудержимое желание пойти
разыскать его, и вот все, кроме троих, отправились по дороге к лесу. Одна из
оставшихся торопилась домой примерять бальное платье: ведь только ради этого
платья и бала, для которого его сшили, она и конфирмовалась в этот именно раз,
- иначе ей можно было бы и не торопиться с конфирмацией! Другой, бедный юноша,
должен был возвратить в назначенный час праздничную куртку и сапоги хоз
