Андерсен Ганс Христиан - Гречиха
Ганс Христиан Андерсен
Гречиха
Часто, когда после грозы идешь полем, видишь, что гречиху
опалило дочерна, будто по ней пробежал огонь; крестьяне в
таких случаях говорят: "Это ее опалило молнией!" Но почему?
А вот что я слышал от воробья, которому рассказывала об
этом старая ива, растущая возле гречишного поля - дерево
такое большое, почтенное и старое- престарое, все корявое, с
трещиною посредине. Из трещины растут трава и ежевика;
ветви дерева, словно длинные зеленые кудри, свешиваются до
самой земли.
Поля вокруг ивы были засеяны рожью, ячменем и овсом -
чудесным овсом, похожим, когда созреет, на веточки, усеянные
маленькими желтенькими канарейками. Хлеба стояли
прекрасные, и чем полнее были колосья, тем ниже склоняли они
в смирении свои головы к земле.
Тут же, возле старой ивы, было поле с гречихой; гречиха
не склоняла головы, как другие хлеба, а держалась гордо и
прямо.
- Я не беднее хлебных колосьев! - говорила она. - Да к
тому же еще красивее. Мои цветы не уступят цветам яблони.
Любо-дорого посмотреть! Знаешь ли ты, старая ива,
кого-нибудь красивее меня?
Но ива только качала головой, как бы желая сказать:
"Конечно, знаю!" А гречиха надменно говорила:
- Глупое дерево, у него от старости из желудка трава
растет!
Вдруг поднялась страшная непогода; все полевые цветы
свернули лепестки и склонили свои головки; одна гречиха
красовалась по-прежнему.
- Склони голову! - говорили ей цветы.
- Незачем! - отвечала гречиха.
- Склони голову, как мы! - закричали ей колосья. -
Сейчас промчится под облаками ангел бури! Крылья его
доходят до самой земли! Он снесет тебе голову, прежде чем
ты успеешь взмолиться о пощаде!
- Ну, а я все-таки не склоню головы! - сказала гречиха.
- Сверни лепестки и склони голову! - сказала ей и старая
ива. - Не гляди на молнию, когда она раздирает облака! Сам
человек не дерзает этого: в это время можно заглянуть в
самое небо господне, а за такой грех господь карает человека
слепотой. Что же ожидает тогда нас? Ведь мы, бедные
полевые злаки, куда ниже, ничтожнее человека!
- Ниже? - сказала гречиха. - Так вот же я возьму и
загляну в небо господне!
И она в самом деле решилась на это в своем горделивом
упорстве. Тут такая сверкнула молния, как будто весь мир
загорелся, когда же снова прояснилось, цветы и хлеба,
освеженные и омытые дождем, радостно вдыхали в себя мягкий,
чистый воздух. А гречиха была вся опалена молнией, она
погибла и никуда больше не годилась.
Старая ива тихо шевелила ветвями на ветру; с зеленых
листьев падали крупные дождевые капли; дерево будто плакало,
и воробьи спросили его:
- О чем ты? Посмотри, как славно кругом, как светит
солнышко, как бегут облака! А что за аромат несется от
цветов и кустов! О чем же ты плачешь, старая ива?
Тогда ива рассказала им о высокомерной гордости и о казни
гречихи; гордость всегда ведь бывает наказана. От воробьев
же услышал эту историю и я: они прощебетали мне ее как-то
раз вечером, когда я просил их рассказать мне сказку.
