Андерсен Ганс Христиан - Бронзовый Кабан
Ганс Христиан Андерсен
Бронзовый кабан
Во Флоренции неподалеку от пьяцца дель Грандукка есть
переулочек под названием, если не запамятовал, Порта-Росса.
Там перед овощным ларьком стоит бронзовый кабан отличной
работы. Из пасти струится свежая, чистая вода. А сам он от
старости позеленел дочерна, только морда блестит, как
полированная. Это за нее держались сотни ребятишек и
лаццарони, подставлявших рты, чтобы напиться. Любо глядеть,
как пригожий полуобнаженный мальчуган обнимает искусно
отлитого зверя, прикладывая свежие губки к его пасти!
Всякий приезжий без труда отыщет во Флоренции это место:
достаточно спросить про бронзового кабана у любого нищего, и
тот укажет дорогу.
Стояла зима, на горах лежал снег. Давно стемнело, но
светила луна, а в Италии лунная ночь не темней тусклого
северного зимнего дня. Она даже светлей, потому что воздух
светится и ободряет нас, тогда как на севере холодное
свинцовое небо нас давит к земле, к холодной сырой земле,
которая, придет черед, придавит когда-нибудь крышку нашего
гроба.
В саду герцогского дворца, под сенью пиний, где зимой
цветут розы, целый день сидел маленький оборванец, которого
можно было бы счесть воплощением Италии - красивый, веселый
и, однако же, несчастный. Он был голоден и хотел пить, но
ему не подали ни гроша, а когда стемнело и сад должны были
запирать, сторож его выгнал. Долго стоял он, призадумавшись
на перекинутом через Арно великолепном мраморном мосту дель
Тринита и глядел на звезды, сверкавшие в воде.
Он пошел к бронзовому кабану, нагнулся к нему, обхватил
его шею руками, приложил губы к морде и стал жадно тянуть
свежую воду. Поблизости валялись листья салата и несколько
каштанов, они составили его ужин. На улице не было ни души,
мальчик был совсем один; он залез бронзовому кабану на
спину, склонил маленькую курчавую головку на голову зверя и
сам не заметил, как заснул.
В полночь бронзовый кабан пошевелился; мальчик отчетливо
услыхал:
- Держись крепче, малыш, теперь я побегу! - и кабан
помчался вскачь. Это была необычайная прогулка. Сперва они
попали на пьяцца дель Грандукка, и бронзовая лошадь под
герцогом громко заржала, пестрые гербы на старой ратуше
стали как бы прозрачными, а Микеланджелов Давид взмахнул
пращой; удивительная пробудилась жизнь! Бронзовые группы
"Персей" и "Похищение сабинянок" ожили: над пустынной
площадью раздались крики ужаса.
Под аркой близ дворца Уффици, где в карнавальную ночь
веселится знать, бронзовый кабан остановился.
- Держись крепко! - сказал зверь. - Держись как можно
крепче! Тут ступеньки! - Малыш не вымолвил ни слова, он и
дрожал от страха и ликовал.
Они вступили в большую галерею, хорошо малышу известную -
он и прежде там бывал; на стенах висели картины, тут же
стояли бюсты и статуи, освещенные, словно в ясный день; но
прекраснее всего стало, когда отворилась дверь в соседнюю
залу; конечно, малыш помнил все здешнее великолепие, но этой
ночью тут было особенно красиво.
Здесь стояла прекрасная обнаженная женщина, так хороша
могла быть лишь природа, запечатленная в мраморе великим
художником; статуя ожила, дельфины прыгали у ее ног,
бессмертие сияло в очах. Мир называет ее Венерой
Медицейской. Рядом с ней красовались прекрасные обнаженные
мужи: один точил меч - он звался точильщиком, по соседству
боролись гладиаторы, и то и другое совершалось во имя богини
красоты.
Мальчика едва не ослепил этот блеск, стены лучились всеми
красками, и все тут было жизнь и движение. Он увидел еще
