Библиотека в кармане -зарубежные авторы

         

Анар - Шестой Этаж Пятиэтажного Дома


Анар
ШЕСТОЙ ЭТАЖ ПЯТИЭТАЖНОГО ДОМА
...Внезапно наступила тишина, и хотя он так и не проснулся, но и сквозь
неплотную завесу сна ощутил удивление, что вместе с далеким невнятным говором
- чужим, многоязычным, непонятным, вместе с приглушенными и все-таки
явственными звуками саксофона, рояля, ударных, доносившихся откуда-то снизу,
вместе с бесшумным, но угадываемым движением лифта, вместе со всеми слышными и
предполагаемыми шумами большого отеля умолк и гул океана, словно поздний час и
негласные законы времени, более или менее одинаковые во всем мире, отключили -
на равных правах с людьми, машинами и инструментами - также и океан.
"Или, может быть, просто",- подумал он, выбираясь из липкого и вязкого,
как здешний воздух, полусонного состояния к яви. Фирангиз закрыла окно, и
непроницаемая звукоизоляция, неотделимая от современного комфорта, исключила
для его полубодрствующего-полуспящего слуха все звуки, шумы, голоса и шорохи
заоконного мира.
Так и есть - вслед за физически ощутимой гулкой тишиной наступил и
успокоительный мрак. Фирангиз выключила свет в ванной, а затем и ночник в
комнате, и он сквозь закрытые веки ощутил не только наступление полной
темноты, но даже постепенные этапы его - через полусвет-полумрак. Сперва
исчезла полоса света из открытой двери ванной - свет очерчивал квадрат в левой
половине комнаты; а потом - круглый и яркий на тумбочке и мягко растворявшийся
по всей комнате, подобно еле уловимому запаху,- свет ночника.
И тогда он медленно и с усилием раскрыл глаза и в непроглядной тьме на миг
перестал понимать, где он и что с ним. Но только на миг. В следующее
мгновение, еще не различая ни единого предмета, он уже знал, что эта комната -
номер в отеле и ночь в окне завершает длинный дневной цикл, из которого он
выпал в недолгий, но тяжелый сон. Впрочем, о каком дневном цикле могла идти
речь, когда одиннадцатичасовой перелет из Москвы в Африку - над Европой,
Средиземным морем, Сахарой - смешал все понятия о времени и прибавил к их
жизни три дополнительных часа. Если учесть еще тот час, те 60 минут, которые
они приобрели три дня назад, прилетев из Баку в Москву, то у них в запасе было
целых четыре часа - как подарок или, если угодно, довесок к их жизни. Подарок,
который, увы, придется вернуть - правда, сперва частично - в Москве, а затем и
полностью - в Баку.
И все перемещения и впечатления трех последних дней показались ему и
реальными, просто и элементарно объяснимыми, и нереальными - невероятными
одновременно. Нереальными казались ему вот эти самые москитные сетки над
кроватью - до сих пор ему о них приходилось лишь читать в книгах. Нереальным и
ни на что не похожим был этот запах - запах Африки, как они с женой окрестили
его - вкусо-запах. Здесь им было пропитано буквально все: они чувствовали его
и в идеально чистом номере, в белоснежной ванной и в уютном лифте, в
просторном холле и на террасе, в автобусе, на берегу океана; и они ощущали его
привкус, что бы ни ели на завтрак, обед или ужин. Был ли это запах
экзотического растительного масла, арахиса, маниоки или каких-то даров океана
- рыб, моллюсков, водорослей, морской капусты, салата? Исходил ли он от
казавшихся им декоративными, а на самом деле вполне обычных деревьев, кустов,
трав? Но он был всеобъемлющим, растворенным в воздухе, который, впрочем,
казался таким плотным, что вряд ли в нем могло хоть что-нибудь раствориться...
Невероятным было ощущение преодоленного пространства - и не только как
расстояния. Разум по





Содержание раздела