Акутагава Рюноскэ - О-Рицу И Ее Дети
Рюноскэ Акутагава
О-РИЦУ И ЕЕ ДЕТИ
Перевод, В. Гривнин
I
Дождливый день. Ёити, окончивший в этом году среднюю школу, сидит,
низко склонившись над столом, в своей комнате на втором этаже и сочиняет
стихотворение в стиле Китахары Хакусю. Вдруг до него доносится оклик
отца. Ёити поспешно оборачивается, не забывая при этом спрятать
стихотворение под лежащий рядом словарь. К счастью, отец, Кэндзо, как
был, в летнем пальто, останавливается на темной лестнице, и Ёити видна
лишь верхняя часть его тела.
- Состояние у О-Рицу довольно тяжелое, так что пошли телеграмму
Синтаро.
- Неужели она так плоха? - Ёити произнес это неожиданно громко.
- Да нет, она еще достаточно крепка, и надеюсь, ничего
непредвиденного не случится, но Синтаро - ему все же надо бы...
Ёити перебил отца:
- А что говорит Тодзава-сан?
- Язва двенадцатиперстноЙ кишки. Беспокоиться, говорит, особенно
нечего, но все же...
Кэндзо старается не смотреть Ёити в глаза.
- Но все же я пригласил на завтра профессора Танимуру. Тодзава-сан
порекомендовал... В общем, прошу тебя дать телеграмму Синтаро. Ты ведь
знаешь его адрес.
- Да, знаю... Ты уходишь?
- Мне надо в банк... О-о, кажется, тетушка Асакава пожаловала.
Отец ушел. Ёити показалось, что шум дождя за окном усилился. Мешкать
нельзя - это он отчетливо сознавал. Встав из-за стола, он быстро сбежал
по лестнице, держась рукой за медные перила.
По обеим сторонам лестницы тянулись полки, забитые картонными
коробками с образцами трикотажа, - это был большой оптовый магазин. У
выхода Кэндзо в соломенной шляпе уже всовывал ноги в гэта, стоявшие у
порога.
- Господин, звонят с фабрики. Просят узнать, будете ли вы сегодня у
них... - обратился к Кэндзо говоривший по телефону приказчик в тот
момент, когда в магазин спустился Ёити. Остальнне приказчики, человек
пять, кто у сейфа, кто у алтаря, с почтением провожая хозяииа, не могли
дождаться, когда наконец он уйдет, - нетерпение было написано на их
лицах.
- Сегодня не смогу. Скажи, что буду завтра.
И Кэндзо, будто только и ждал конца разговора, раскрыл зонт и быстро
вышел на улицу. Некоторое время еще было видно, как он шагает, отражаясь
в лужах на асфальте.
- Камияма-сан здесь?
Сидевдший за конторкой Ёити взглянул иа одного из приказчиков.
- Нет, недавно ушел по делам. Рё-сан, не знаешь куда?
- Камияма-сан? I don't know .
Ответивший это приказчик, который уютно устроился на пороге, стал
насвистывать.
Ёити начал быстро строчить пером по лежавшему на конторке бланку. И
вдруг перед ним всплыло лицо старшего брата, прошлой осенью поступившего
в один из провинциальних колледжей, - более темное и более полное, чем у
него, Ёити. "Мама плоха, приезжай немедленно", - написал он, но тут же
порвал бланк, взял новый и написал: "Мама больна, приезжай немедленно".
Но слово "плоха", которое он написал сначала, точно дурное
предзнаменование, сверлило мозг.
- Сходи отправь.
Протянув написанную наконец телеграмму одному из приказчиков, Ёити
скомкал испорченный бланк, бросил его на кухню, помещавшуюся за
магазином, а сам пошел в полутемную столовую. Там, на балке над
жаровней, висел большой календарь, выпущенный в качестве торговой
рекламы. У жаровни сидела коротко остриженная, всеми позабытая тетушка
Асакава и ковыряла в ухе. Услышав шаги Ёити, она, не отнимая руки от
уха, подняла на него воспаленные глаза:
- Здравствуй, отец ушел?
- Да, только что. Сколько беспокойства у вас из-за мамы.
- Беспокойства действительно много. У нее болезнь, которая даже
