Азимов Айзек - Тринадцатый День Рождества
detective Айзек Азимов Тринадцатый день рождества ru en Faiber faiber@yandex.ru Иван Сергеевич Громов Rayal Rayal@list.ru FB Editor 2005-06-18 64F1C6AF-EC9D-4DE0-936B-1969E35FBE1A 1.1 v 1.1 — дополнительное форматирование — (Faiber)
Айзек Азимов
Тринадцатый день рождества
* * *
Был год, когда мы радовались, что кончилось Рождество.
Это был мрачный сочельник, я не ложился, слушая вполуха про бомбы. Мы с Ма оставались на ногах до полуночи Нового Года. Потом позвонил Па и сказал:
— О'кей, все кончилось. Ничего не произошло. Я скоро буду дома.
Мы с Ма заплясали, словно к нам в гости собирался Санта-Клаус, а через час приехал Па, и я отправился в постель, где отлично выспался.
Понимаете, дом у нас не совсем обычный. Па руководит группой детективов, и в те дни из-за этих террористов вполне мог облысеть. Потому что, когда 20 декабря штаб-квартиру предупредили, что в Новый Год взорвут советское представительство при ООН, это было очень серьезно.
По тревоге была поднята вся группа, подключилось ФБР. У Советов, я полагаю, тоже есть секретная служба, но ничто не могло удовлетворить Па.
День перед Рождеством был сумасшедшим.
— Если кто-то настолько спятил, что решил подбросить бомбу и плевал на последствия, он, похоже, сумеет это проделать, невзирая на все наши ухищрения. — Голос Па был таким мрачным, каким мы его никогда не слышали.
— Неужели нельзя узнать, кто это? — Спросила Ма.
Па покачал головой.
— Письма составлены из вырезанных газетных фраз, наклеенных на бумагу. Отпечатков пальцев нет, только грязные пятна. Исходные данные ничего не дают.
— Наверное, это кто-то, кому не нравятся русские, — заметила Ма.
— Это почти не сужает поиск, — сказал Па. — Советы уверены, что это сионисты, и нам приходится не спускать глаз с Лиги Защиты Евреев.
— Но, Па, — вмешался я, — это же не разумно, ведь евреи не празднуют Рождества. Оно для них ничего не значит, между прочим, как и для Советского Союза. Они официальные атеисты.
— Причем тут русские? — проворчал Па. — А теперь отвяжись. Завтра может быть денек хуже некуда, Рождество там или нет.
После чего он ушел. Его не было весь день, и это было очень плохо. Мы даже не открыли свои подарки, просто сидели и слушали радио, настроенное на станцию новостей.
А когда в полночь позвонил Па и ничего не случилось, мы вздохнули с облегчением, но я так и забыл развернуть подарок.
Ничего не произошло и до утра 26-ого. Мы отпраздновали свое Рождество. Па был свободен в тот день, и Ма испекла индейку на день позже. Ничего не случилось и после обеда.
Мы все время говорили об одном и том же.
— По-моему, — сказала Ма, — тот, кем бы он ни был, не отыщет никакой лазейки, чтобы подложить бомбу, раз Министерство Юстиции привело в готовность все силы.
Па улыбнулся, показывая, что ценит лояльность Ma.
— Я не думаю, что все наши силы приведены в готовность, — заметил он. — Но какая разница? Бомбы нет. Возможно, это был просто блеф.
Держу пари, даже без бомбы русские при ООН провели столько бессонных ночей, что не известно, что хуже.
— Если он не подложил бомбу на Рождество, — предположил я, — то, может быть, решил сделать это в другое время? Вдруг он просто назвал Рождество, чтобы всех переполошить, а потом, когда все уляжется…
Па отвесил мне легкий подзатыльник.
— Что-то ты слишком разошелся, Ларри. Нет, я так не думаю. Настоящие террористы ценят только ощущение своей силы.
И если они говорят, что то-тот и то-то произойдет в определенное время, то оно происходит с точностью до минуты — это для них не забава.
Но я не успокоился, по
