Азимов Айзек - Сила Привычки
Айзек Азимов
Сила привычки
Работая под началом великого Ллуэса, Эдмунд Фарли наконец достиг такого
состояния, когда стал думать о том, как приятно было бы уничтожить этого
великого.
Тот, кому не доводилось иметь дела с Ллуэсом, не мог бы понять этого
состояния. Ведь в представлении рядового человека Ллуэс олицетворял
великого исследователя, который не пасует перед неудачей и не боится
предпринять более смелое наступление в неведомое.
Ллуэс подвизался в области органической химии и сумел так поставить
Солнечную систему на службу своей науке, что фотохимия приобрела новый
удивительный размах.
Но, по правде говоря, Ллуэс любил присваивать себе чужие лавры - грех в
науке почти непростительный, - и с этим ничего нельзя было поделать.
Возмущенный сотрудник, который подавал заявление об уходе, не получал
рекомендации и потом с трудом находил работу. С другой стороны, те, кто
терпеливо оставался с Ллуэсом, в конце концов уходили с его благосклонного
разрешения, хорошей рекомендацией и были уверены в будущем.
И все же те, кто оставался у Ллуэса, не могли отказать себе в
сомнительном удовольствии изливать ненависть к нему в тесном кругу.
У Эдмунда Фарли были все основания примкнуть к недовольным. Он прибыл с
самого большого спутника Сатурна - Титана, где работал совершенно
самостоятельно, с помощью только роботов. Атмосфера крупных планет состоит
в основном из водорода и метана, но Юпитер и Сатурн слишком велики по
массе, чтобы там мог работать человек, а Уран и Нептун так далеки, что
путешествие к ним обходится очень дорого. Между тем Титан, равный по
размеру Марсу, достаточно мал, так что на нем удобно работать человеку, и
в то же время достаточно велик и холоден, чтобы сохранять атмосферу
водорода-метана.
Многие реакции могут протекать там в атмосфере водорода с легкостью,
тогда как на Земле такие же процессы доставляют много хлопот с точки
зрения кинетики. Фарли терпел трудности на Титане на протяжении полугода и
вернулся с поразительными данными. Но каким-то непостижимым образом почти
сразу же, у него на глазах, эти данные начали делиться и затем соединяться
воедино уже как открытие Ллуэса.
Коллеги пожимали плечами, сочувствуя ему, приглашали присоединиться к
их братству, и Фарли слушал, как другие замышляли акт мести.
Наиболее откровенно высказывался Джим Горем, которого Фарли в какой-то
мере презирал: "вакуумщик", никогда не покидавший Землю.
- Ллуэса легко убить, - разглагольствовал Горем, - ведь у него такие
неизменные привычки. Например, он ест только в одиночестве. Закрывает
кабинет ровно в 12 часов и открывает его точно в 13 часов. Верно? В это
время никто не заходит к нему, так что яд может отлично сработать.
- Яд? - удивился другой коллега.
- Это самое простое. У нас здесь полно всякого яда. Назови любой -
непременно отыщется. В этом плане все о'кэй. Ллуэс съедает один бутерброд
из ржаного хлеба со швейцарским сыром и специальной луковой приправой, от
которой так разит, что хоть нос затыкай. И после обеда мы еще долго
вдыхаем этот запашок. А помните, как он вопил, когда однажды прошлой
весной в буфете кончилась луковая приправа? Никто, кроме него, никогда к
ней не притронется, так что яд поразит только Ллуэса, и никого другого...
Все это была пустая болтовня.
Фарли решил убить Ллуэса. Это стало у него настоящей манией. Кровь
Фарли начинала бурлить при одной мысли о том, что Ллуэса не станет и он
сам будет почивать на заслуженных лаврах за все те невзгоды, когда он на
скудном рац
