Азимов Айзек - Некролог
Айзек Азимов
Некролог
За завтраком мой муж Ланселот всегда читал газету. Я его почти не
видела. Длинное, худое, не от мира сего лицо с выражением постоянной
досады и утомленной озадаченности возникало ненадолго передо мной,
когда он выходил к завтраку, и тут же скрывалось за газетой, заботливо
приготовленной для него на столе. И это все. Обычно он не здоровался.
Потом я видела только руку, которая появлялась из-за развернутого
листа, чтобы взять вторую чашку кофе, в которую я аккуратно насыпала
точное количество сахара - чайную ложку, не с верхом, но полную, ровно
столько, сколько надо.
Я давно привыкла к этому и не обижалась. По крайней мере,
позавтракать можно было спокойно.
Впрочем, в то утро спокойствие было нарушено: Ланселот неожиданно
пролаял:
- Черт возьми! Этот болван Поль Фарберкоммер отдал концы. Удар.
Я с трудом припомнила фамилию. Ланселот как-то упоминал ее, и я
поняла, что речь идет еще об одном физике-теоретике. Судя по
раздражению моего мужа, он, видимо, пользовался в какой-то мере
известностью. Наверное, один из тех, кто все же достиг успеха, всегда
ускользавшего от Ланселота.
Он положил газету на стол и гневно уставился на меня.
- Почему, - зло спросил он, - почему в некрологах всегда пишут
такую чушь?! Они сделали из него второго Эйнштейна, в это потому лишь,
что его хватила кондрашка...
Некрологи - это тема, которой я всегда стараюсь избегать в
разговоре с мужем. Я даже не рискнула кивнуть в ответ.
Он швырнул газету и вышел, оставив недоеденное яйцо. Ко второй
чашке кофе он даже не притронулся.
Я вздохнула. Что еще мне оставалось делать? Так было всегда.
Ланселот Стеббинс - вымышленное имя. Я часто теперь меняю фамилию и
местожительство. Однако все дело как раз в том, что, назови я
настоящее имя моего мужа, вам бы оно все равно ничего не сказало.
У Ланселота был талант в этом отношении - талант оставаться
неизвестным. Его открытия неизменно кто-то предвосхищал, или они
проходили незамеченными в тени еще большего открытия, которое
обязательно случалось одновременно. На научных конференциях его
доклады почти никто не слушал, потому что, как правило, в то же самое
время на другой секции кто-то делал важное сообщение.
Естественно, все это сказалось на нем.
x x x
Двадцать пять лет назад, когда я выходила за него замуж, он был,
конечно, завидный жених. Состоятельный, не нуждающийся ни в чем
человек и одновременно хороший физик, честолюбивый и подающий большие
надежды. И я тогда, думаю, была довольно хорошенькой. Но все это скоро
кончилось. Осталась лишь замкнутость. И полная моя неспособность
составить мужу блестящую пару в обществе. А это для жены
честолюбивого, молодого и талантливого ученого просто необходимо.
Не исключено, что это сильно способствовало таланту Ланселота
оставаться незамеченным. Будь у него жена другого типа, она сумела бы
сделать его заметным, по крайней мере, в лучах собственного успеха в
обществе.
Понял ли он это через какое-то время и из-за этого отдалился от
меня после двух-трех умеренно счастливых лет? Или причина была другая?
Порой мне казалось, что все дело во мне, и я горько корила себя.
Потом я поняла, что охладел он ко мне только от жажды славы,
которая из-за неутоленности становилась непомерной. Он ушел с
факультета и построил собственную лабораторию далеко за городом.
"Земля там дешевле плюс уединение", - объяснил он мне.
Денежные проблемы нас не тревожили. В его области науки
правительство не скупилось на щедрые ассигнования. И о
