Азимов Айзек - Благое Намерение
Айзек Азимов
Благое намерение
Перевод М. Гутова
Читатели часто спрашивают, совпадают ли изложенные в повести
взгляды со взглядами автора. Отвечаю: "Не обязательно". Тем не менее,
следует добавить короткую фразу: "...но чаще всего - да".
Когда я пишу повесть, в которой противоположные характеры
выражают противоположные взгляды, я делаю все, что в моих силах, чтобы
дать каждому из них возможность высказать свою точку зрения.
Немногие готовы заявить, как Ричард III в пьесе Шекспира:
"Раз не дано любовными речами
Мне занимать болтливый пышный век,
Решился стать я подлецом и проклял
Ленивые забавы мирных дней".
Неважно, каким злодеем может показаться Том Дику, наверняка
найдутся аргументы, при помощи которых Том сумеет убедить себя, что на
самом деле он человек добрый. Таким образом, мне представляется
нелепым заставлять злодея вести себя по-злодейски (если, конечно, вы
не обладаете гением Шекспира и умеете изобразить что угодно. Боюсь,
что не могу сказать этого о себе).
И все же, как бы я ни старался быть справедливым и честно
представлять различные точки зрения, я не в силах принудить себя
излагать взгляды, которые не разделяю, столь же убедительно, как те, в
которые верю. Кроме того, развитие моих рассказов обычна происходит
так, как мне самому того хочется, и победа в любом случае достается
полюбившимся мне героям. Даже если все заканчивается трагически, общий
смысл произведения - терпеть не могу слова "мораль"! - как правило,
меня удовлетворяет.
Короче, если вы опустите мелкие детали любого моего рассказа и
посмотрите на него в целом, думаю, вы испытаете то же чувство, что и
я. Речь не идет о сознательной пропаганде; просто когда я испытываю
определенные чувства, не в моих силах сделать так, чтобы они не
проявились в повествовании.
Но бывают и исключения.
В 1951 году мистер Рэймонд Ф. Хили, известный составитель
антологий, решил издать сборник научно-фантастических рассказов и
обратился ко мне с просьбой написать для этого сборника рассказ. Хили
ограничился единственным пожеланием. Ему был нужен оптимистический
рассказ, такой, который бы я, в своей упрощенной манере, назвал бы
"рассказом со счастливой концовкой".
Счастливую концовку я придумал, но, следуя врожденной привычке из
чистой бравады нарушать установленные правила, я попытался сделать
так, чтобы читатель до самого конца не понял, в чем же заключается
счастливая концовка.
Только после того как я удачно (как мне кажется) справился с этой
задачей и рассказ был опубликован, я понял, что мое увлечение
технической стороной проблемы существенно повлияло на содержание.
Получилось, что именно этот рассказ, под названием "Благое намерение",
не отражает моих собственных чувств.
Покойный Гроф Конклин, проницательнейший критик научной
фантастики, как-то заметил, что рассказ ему понравился, хотя он не
согласен с его философией. Вынужден со смущением признать, что именно
так отношусь к "Благому намерению" и я.
В Великом Суде, представляющем собой тихий оазис посреди
пятидесяти сумасшедших квадратных миль, занятых небоскребами
Объединенных Миров Галактики, есть одна статуя.
Она поставлена так, чтобы ночью ей было видно звезды. Есть и
другие статуи, они стоят по кругу, но эта одиноко возвышается в самом
центре.
Статуя не очень удачная. Чересчур благородному лицу недостает
жизни. Брови чуть выше, нос чуть симметричнее, а одежда чуть
аккуратнее, чем бывает на самом деле. В результате статуя кажется
слишком святой и ненастоящей. Наверно
